Киту? Нет. Не потому, что он мог ее высмеять, — она это вполне заслужила, — просто его мозг был не лучше ее собственного, ничуть не лучше.
Ментору? При такой мысли Констанс содрогнулась. Она бы позвала его, не заботясь о последствиях для себя, лишь бы принесло пользу. Он мог высмеять ее, как и Кит, но тоже не в состоянии помочь. Ментор только посмеется над ней, пока она будет вариться в собственном соку…
— В детском, извращенном и сильно преувеличенном понимании, дочь Констанс, ты права, — раздалась мысль эрайзианина в ее ошеломленном мозгу. — Ты сама виновата — сама и выбирайся. Однако я понял один отрадный факт: хотя с запозданием и редко, ты наконец начинаешь по-настоящему думать.
За этот час Констанс Киннисон повзрослела.
Глава 11
ЛОВУШКА ДЛЯ ЛОВЦА
Любой человек — Носитель Линзы — ужаснулся бы от одной только мысли о полном одиночестве и горько проклинал все на свете, если бы окончательно понял, что существо, которое он ждал, не собирается посетить данную планету.
Но совершенно непохожий на человека Надрек не ощущал одиночества. В лексиконе его расы нет слова, по своему значению, хотя бы отдаленно напоминающего такое понятие. Знакомый с существами других рас, Надрек слышал о чувстве одиночества, но так и не смог его понять. Его нисколько не обеспокоило то, что Кандрон не появился. Он оставался на орбите до того момента, когда математическая вероятность появления его предполагаемого противника стала равной ноль целых девятьсот девяносто девять тысячных. Такой же невозмутимый, будто он всего лишь потратил полчаса на завтрак, Надрек покинул свою позицию и направил корабль заранее намеченным курсом.
Поиск новых следов был продолжительным и малоинтересным; но фантастически, нечеловечески терпеливый Надрек работал, пока не нашел один ключ. В сущности, это был всего лишь крошечный кусочек инструкции цвильнику, произнесенной шепотом, но он носил на себе явственный отпечаток Кандрона. Палейнийцу ничего больше и не было нужно. Кандрон не ошибается. Время от времени происходит случайная утечка информации из неисправных машин, однако в машинах Кандрона дефекты встречаются очень редко.
Но Надрек был готов ко всему. Неделями он оставлял включенными несколько слоев тончайших опознавательных экранов, следящие устройства, поглотители излучений и тайные локационные устройства, известные науке того времени. Обычные детекторы, конечно, молчали, чтобы его собственное присутствие не было обнаружено приборами онлонианца. И пока палейнийский корабль мчался по наиболее вероятному курсу, около пятидесяти чувствительных приборов на его носу прощупывали весь район космоса сетью силовых игл, через которую не мог пройти незамеченным даже бочонок.
Таким образом, босконский корабль — хотя и недетектируемый по конструкции — был обнаружен и в тот же момент схвачен тремя модифицированными следящими устройствами CRX. Тогда Надрек восстановил инерцию и начал вычислять курс вражеского корабля. Скоро он понял, что корабль летит непредсказуемым курсом. Значит, это ловушка. Тaкoe открытие встревожило Над река не больше, чем любой другой случай за предыдущие двадцать с лишним лет. Он, понял, что утечка информации могла быть как случайной, так и преднамеренной. Надрек никогда не недооценивал способностей Кандрона, но только будущее покажет, насколько Кандрон недооценивает его. Именно ловушка и может быть использована против ее создателя.
Надрек точно следовал случайным курсом до тех пор, пока не наступил момент, который должен был когда-нибудь наступить. Корабль летел по прямой гораздо дольше, чем можно было бы объяснить чистой случайностью. Надрек понимал, что корабль возвращался на свою базу для ремонта — именно то, что он и ожидал. Линзмену нужна была база, а не корабль. Но с базы ни при каких обстоятельствах не может уйти обнаружимое количество излучения.
Надрек следовал за космическим кораблем, и сказать, что он был настороже, когда приближался к базе, значит не сказать ничего. Он приготовился отразить не меньше одного силового удара, что было необходимо для получения достаточной информации о защитных экранах врага. Но когда удар был нанесен, Надрек находился совсем в другом месте и спокойно производил анализ данных, полученных его приборами во время короткого контакта, который привел к включению босконских излучателей.
Прикосновение Надрека было таким легким и мимолетным, что персонал обреченной базы не мог сказать с уверенностью, что их посетил гость. Если он побывал на базе, то по логике вещей следовало, что вместе со своим кораблем оказался разложенным на атомы. Тем не менее Надрек ждал — как уже говорилось, он мог ждать долго — пока вспышка сверхбдительности босконцев не перешла в обычную настороженность. Тогда он начал действовать.
Сначала очень медленно. Его сверло продвигалось со скоростью миллиметр в час. Сверло точно синхронизировано с экраном, и помехи оказались гораздо слабее тех, что могли бы возбудить любой детектор атакованного экрана.
Надрек осторожно, не поднимая тревоги, пробирался через один защитный слой за другим. База, как и положено была маленькая; персонал составляли те, кому посчастливилось спастись с Онло. В основном здесь были последние подонки — существа еще более низменные и жестокие, чем те, с которыми Надрек сражался в онлонианской твердыне Кандрона. Чтобы держать столь непокорные существа в подчинении во время их службы на протяжении многих лет, местному терапевту-психологу была предоставлена неограниченная власть, и подчинялся он только командиру базы.
Психолог тоже имел составной мыслезащитный экран; но это не волновало Надрека. Киннисон вскрывал такие экраны много раз — не только руками, но и с помощью пасти собаки, ног и челюстей паука и даже гибкого тела червя. Поэтому с помощью квазичетырехмерной формы жизни, которую не в состоянии описать трехмерный ум, Надрек вскоре уютно устроился в разуме онлонианца.
Этому существу были известны все слабости каждого члена персонала. Его долгом было наблюдать, подавлять слабости и заботиться о сведении ссор и трений между подопечными к минимуму. Сейчас, однако, он начал делать совершенно противоположное. Один ненавидел другого. Ненависть становилась навязчивой идеей. Все боялись друг друга. Страх въедался в разум, опаляя его и уничтожая здравомыслие. Многие завидовали своим начальникам. Это чувство, превратилось в фантастически распространенную, разъедающую, как щелочь, болезнь.
Назвать все омерзительные страсти и черты, родившиеся под единственным куполом базы, означало бы перечислить все существующие пороки, и Надрек спокойно, безжалостно и равнодушно манипулировал ими. Как будто играя на сатанинском органе, он прикасался к нерву здесь, к синапсу там, приближая всю группу, за исключением командира, к взрыву. Внешне это никак не проявлялось, потому что каждый онлонианец, долго живший под железным сводом законов Босконии, хорошо знал все последствия нарушения законов.
Наконец наступил момент, когда страсти победили разум. Один из монстров, споткнувшись, толкнул другого. Во взбудораженном сознании пострадавшего толчок превратился в нападение смертельного врага. Яростно вспыхнул, нарушая все запреты, излучатель. Оскорбленный так безрассудно действовал, что едва заметил разряд, оборвавший его собственную жизнь. Инцидент послужил детонатором, и весь персонал базы взорвался как один. Ревели бластеры; резали и кололи мечи и ножи; импровизированные дубинки били без разбора; когти вцепились и рвали. А Надрек, который уже давно убрался из разума психолога, отмерял по секундомеру продолжительность бойни, пока за пределами запертой и защищенной каюты командира не осталось ни одного живого онлонианца. Все было кончено за девяносто восемь целых и три десятых секунды.
Командир, пораженный, расстроенный и испуганный произошедшей на его глазах необъяснимой бойней, стал легкой добычей палейнийского линзмена. Как только он вышел из своей защищенной каюты на разведку, Надрек вторгся в его разум и, исследовав его, обнаружил, что Самый Главный не знал ничего интересного.
Надрек не стал разрушать базу. Установив миниатюрный прибор в личном кабинете командира, забрал это незадачливое создание на борт своего корабля и отправился прочь. Он не стал заковывать пленника, просто парализовал его, легко разорвав несколько важных нервных стволов. Затем Надрек приступил к тщательному изучению разума онлонианца, внимательно осмотрев чуть ли не все его ячейки. Здесь поработал мастер — почти наверняка сам Кандрон. Не было заметно ни малейших следов вмешательства, никаких указании на характер побуждающего стимула. Сейчас командир знал только, что его задача — надежно охранять базу от любых вторжений и следить за тем, чтобы тот корабль летал по всему космосу непредсказуемым курсом как можно дольше и периодически давал утечку сигналов.
